Pískaři – чем они отличаются от скалолазов спротсменов? Можно ли говорить о сообществе Pískaři в целом или скорее о локальных группах с Адра, Скалко и т.д. ? Считаете ли вы себя Pískařem?
Aleš Procházka – Alešák
Разделение не такое простое, печаники предлагают широкий выбор маршрутов. От смертельно опасных, с плохой или получше страховкой вплоть до спортивных. Те кто лазает спортивные маршруты на песке это спортсмен или pískař? Если под “настоящим песчаником” мы понимаем дорожки с использованием традиционной страховки, минимумом железа и отсюда вытекающей психологической сложностью, плюс уважение к правилам лазанья по песчаникам, то тот кому нравится лезть по такому маршруту будет “pískař”
Сообщество Pískař’ей? Конечно, люди встречаются – на скалах и вечером, после лазанья в пабе, на разных мероприятиях. Они имеют общие увлечения, ездят в одни и те же места, но это, конечно, не организованное братство. И я думаю, как и в остальной жизни, группы формируются скорее по тому кто кому ближе по человеческим качествам, чем по месту жительства.
Petr Slanina – Špek
На бумаге такого сообщества нет, но в реальной жизни вы можете убедиться, что оно есть. Для спортсменов достаточно мышц, для pískaři только мышц недостаточно. Что касается сообщества – достаточно приехать на скалы и посмотреть по сторонам, а как ты это назовешь – это твое дело.
Richard Müller
Самое ценное в скалолазании на песчанике – это его давние традиции, исключительность и, конечно, способ пробития дорожек – только снизу. От сообщества и отдельных скалолазов зависит как эта традиция будет передаваться следующему поколению.
Термин “Pískař”, как и почти каждое слово, имеет два значения. Первое относится к скалолазам ищущим приключений в лазании по песчаникам, где спортивный результат не является приоритетом. Эти люди поддерживают традиции лазания. Другое значение, заставляет меня вспомнить карикатуру на парня в рваных джинсах и клетчатой рубахе, на ногах скальники на размер больше и обвязка полная бамбулаков. А также пивные истории о маршрутах с кругом выше верхушек сосен и падениях на метр ниже земли.
Я думаю, главное быть скалолазом, из какого камня сделана скала не так уж и важно. Основное – приятные ощущения от движений по скалам. Мне больше всего нравится песок, потому что это моя родная площадка, здесь я начинал и здесь лезу больше всего. Я не хочу определяться как Pískař или известнякарж или гранитарж. Я не хочу относить себя к одной группе скалолазов и осуждать другую только потому что они лазают с магнезией или на скалодроме. Или наоборот тех, кто делает маршруты с одним кругом под вершиной или в мхом покрытых скалах где-то в долинах.
У меня есть приятели во всей скалолазной тусовке, с каждым из них мы находим общий язык. Самое лучшее – это разнообразие, всесторонность, то что можем посоветовать в разных условиях и найти лучший способ добраться до вершины. Песчаники – это не спортивная дисциплина, это стиль жизни, способ проведения свободного времени. Я вижу это и в Klokočkách(место), там тоже есть знаменитый спортивный уголок, несколько действительно сложных трасс. Но там я уже скалолаз, а не pískař, иногда трудно описать разницу. Я – pískař в Skaláku или в Klokočkách – с петлями, потными руками, страхом встретить морду дикого животного, и облегчением и спокойствием на вершине с книжкой. Здесь все по-другому чем в Labáku, или даже в Teplicích. Там песчаник более прочный, маршруты лучше пробиты, а сложные маршруты сегодня лазают исключительно с магнезией. Значение слова pískař зависит от того кто это говорит.
Tomáš Sobotka – Tomajda
Не думаю, что существование сообщества pískaři – важно, скорее важно то, что среди pískaři всегда были исключительные личности из-за которых стоило начинать лазать. Для меня прежде всего это был Mirek Šmíd и его вдохновляющий взгляд на мир. А после просмотра “Острова ведьм” с Jirkou Slavíkem именно Йирка утвердил меня в убеждении, что лазание по песчаным скалам – это нечто особенное.
Я никогда не мечтал об экстремальном восхождении в Юре. Мои сны были наполнены изображениями башен из песчаника, именно о них я мечтал. Священные тотемы наших скальных городов и индейских резерваций. В моих глазах, лазание по песчанику – это чувственное лазание, лазание с психологическим измерением, и, прежде всего, в последнее время. Последнее место, наряду с Англией, где существует сильный акцент на традиционный подход к лазанию. Однако, в отличие от Англии, подход, заключиющийся в попытке пролезть стену с минимальным количеством фиксированных точек страховки имеет больше смысла и является более натуральным, чем на гравие, где, хотя правило “no bolts” является строгим, но лазание по маршрутам после предварительной практики с верхней страховкой не является, я бы сказал, очень естественным.
Miroslav Dědek – Bojsa
В нашей стране мы лазаем в основном по песку, поэтому даже некоторые спортивные скалолазы – это Pískaři. На песчаниках вы можете выбирать: некоторые лезут маршруты со стацинарными точками страховки, другие классические или опасные маршруты.
На мой взгляд, термин “Pískař” является общим для всех скалолазов, которые любят лазать по песку. Иногда его также используют в том смысле, что Pískař лезет более технично, чем силовым способом.
Да, в этих районах есть сообщества альпинистов, люди из Адр, Лабака и т.д.
Dalibor Mlejnek – Nedori
Я не являюсь поклонником сообществ, секций и подобных групп. Я считаю, что скалолаз, главным образом должен получать удовольсвтие и впечатления от лазанья. И неважно, на “Čtyřech palicích”, …в карсте или на песке. Лично мне больше всего в нашем спорте нравится разнообразие. При желании вы можете заниматься боулдерингом, лазать по песку, сокрушать цифры каких-то категорий, рыть кошками лед или тупить о скалу инструменты. Только не забывайте об отдыхе.
Jirka Slavík – Prcas
Сообщество pískaři? Я не уверен, что такая группа существует. Короче, если человек убежден, что нужно лазить по скалам, он лазает. И он лезет на те скалы, которые находятся ближе всего. По крайней мере по-началу. И будь то песчаник или другие вид камня, это не имеет значения. Главное держать камень в руке и двигаться при этом в каком-то направлении. Через некоторое время он обнаружит, что это не просто занятие. По мере продвижения это становится образом жизни, по крайней мере, для меня. Я не определяю движения человека на скале по типу породы…. Люди лазают по скалам и ведут себя прилично.
Pavel Henke
Этих людей объединяет любовь к природе и скалам. Спортивные дорожки, со шлямбурами каждые два метра, могут существовать в симбиозе с классическими маршрутами, если их не будут допробивать.
Jiří Chocholoušek – Piškot
Я считаю себя pískařem. Кто я такой, если я лазаю практически только по песку? Я не считаю себя ни классическим скалолазом, ни спортивным, ни модерновым, но, наверное, pískařem, в широком смысле этого слова. Думаю, мы можем говорить о сообществе pískaři. В целом – те кто лезут на песке – и конкретно – есть локальные сообщества в отдельных областях, которые соеденены друг с другом отдельными личностями. Нас здесь не так много, многие знают друг друга, если не напрямую, то по крайней мере слышали или видели. Но вопрос в том насколько глубоко содержание термина “сообщество pískaři” и как изменился его смысл. С тем как в 90х открылись разные возможности, границы сообществ стали менее четкими.
Многие люди лазают по песчаникам потому, что они находятся у них за углом дома, но когда есть возможность они едут в другое место, совершенно не обязательно, что их притягивает лазанье на песчаниках. Конфликт между классиками и модернистами также обострился, расколов сообщество и разделив противоборствующие лагеря. В пабе мы относительно хорошо ладим, но как только, например, в интернете появляется какая-то сомнительная тема, начинается цирк. Но в то же время я думаю, что специфика лазания по песчанику (во многом благодаря его традициям) окажет влияние на большинство людей, которые немного больше лазают по песчанику, даже если они не отождествляют себя с этой традицией. Я не знаю, рассматриваю ли я значение слова pískař иначе, чем авторы вопроса, которые, возможно его понимали как синоним классика (“чувствуете ли вы, что отличаетесь от спортивных скалолазов?”).
Некоторые радикальные классики действительно, вероятно, считают себя настоящими pískaři. Но представления сообщества преданных классиков, живущих в искусственно продленном скальном-времени 1960-1980-х годов и критически относящихся к большинству современных событий, мне не близко. Не то чтобы скалолазанье того времени не было достойным уважения, я его очень уважаю и в то же время, возможно, пропускаю мимо некоторые современные тенденции, но уреплять себя вне текущего времени и становиться хранителем неприкасаемых традиций и ценностей меня не привлекает. Для того чтобы скалолазание на песчанике оставалось живым, в нем должно происходить что-то новое, оно должно реагировать на меняющуюся ситуацию и как-то эволюционировать. Вот почему я считаю несколько извращенным периодическое использование знаменитых иностранных гостей для восхищения нашим скалолазным прошлым и утверждения нас в уникальности нашего классицизма. Когда я отправляюсь в путешествие куда-нибудь в центральную Африку, мне тоже кажется романтичным традиционный образ жизни, каким он был сто или двести лет назад, но советовать местным жителям, что им лучше все время обходиться одним копьем, без машины, жестяной крыши, электричества и медицины, потому что это уникально и красиво, – абсурд. Это типичный взгляд посетителя музея под открытым небом.
Petr John – Jony
Сегодня я не вижу ничего особенного за ярлыком “pískař”, только то, что человек, о котором идет речь, возможно, лезет на песку больше, чем где-либо еще. Не знаю, как в те годы, которые я не помню, но сейчас уместнее говорить о конкретных скалолазах.
Karel Nováček
Я не думаю, что можно говорить о сообществе pískaři. Не так много людей, которые посвятили себя исключительно песку – грань между лазанием по песчанику и спортивным скалолазанием, боулдерингом или альпинизмом может быть узкой – и если это так, то они, конечно, не хотят сторониться других скалолазов.
